Это однотонно-черная птица величиной с галку. Она легко узнается по тонкому, загнутому книзу кораллово-красному клюву и такого же цвета лапам. Цвет оперения бархатисто-черный с металлическим отливом двух оттенков: сине-фиолетового на голове и туловище, зеленовато-синего - на крыльях и хвосте. Прекрасный летун, много времени проводит в воздухе, хорошо используя для парения восходящие токи воздуха. Голос звонкий, далеко слышный. Наиболее характерный крик - протяжный двойной свист, нечто вроде "фить-ю". Держится почти всегда парами. Самец и самка очень привязаны друг к другу - настолько, что после гибели одного из супругов второй подолгу не отходит от него, пытаясь увлечь за собой.

Гнезда клушиц помещаются в трещинах скал, только на хребте Кетмень мы находили их под шиферными крышами нежилых построек. В апреле самка сносит 4-7 (иногда до 9) беловатых яиц с густым мелким сероватым крапом. Она же и насиживает их в течение 17-18 дней, начиная с первого яйца. Молодые становятся на крыло в возрасте 38 дней. Кормят их самец и самка в основном насекомыми.

Пищу клушицы добывают на земле или на кустах и деревьях. Нередко зондируют влажную почву своим тонким клювом, доставая червей и личинок насекомых с глубины до трех сантиметров. Ловят также ящериц, мелких грызунов, а при случае разоряют гнезда мелких птиц. Не брезгуют и трупами павших животных. В старой орнитологической литературе приводились рассказы местных жителей о том, что на Кавказе зимой клушицы нападают на кекликов. Рассказы эти специалисты-орнитологи отнесли к разряду ненаучной фантастики и вскоре забыли о них. Но однажды в Западном Тянь-Шане автору этих строк довелось встретить клушицу, несшую в клюве голову кеклика. Возможно, она отклевала ее у неживой птицы, но сам факт свидетельствует о том, что старые рассказы не столь уж беспочвенны.

Осенью клушицы сбиваются в стаи и переходят на питание в основном семенами и ягодами. Особенно излюбленным кормом для них в холодное время года являются ягоды облепихи. Каждое утро стаи клушиц спускаются с высокогорий в речные долины, где растет облепиха, а во второй половине дня, к вечеру, возвращаются на ночлег в скалы альпийского пояса.

Как-то в декабре мне принесли клушицу, только что пойманную на облепихе. Выпущенная из рук в комнате, она нисколько не испугалась и принялась деловито расхаживать среди бумаг на столе, не обращая никакого внимания на людей, сидевших всего в одном-двух метрах. Так же вели себя и две другие клушицы, пойманные вслед за нею. Все они хорошо ели ягоды, особенно облепиху, сырое мясо - не только мелко нарезанное, но и в виде целой птичьей тушки, которую они довольно быстро обрабатывали своим клювом-пинцетом до чистого скелета.

Очень живо реагировали клушицы на грызунов. На пущенную в клетку живую мышь набросились сразу две птицы и, проклевав отверстие в коже головы, стали выклевывать содержимое.. Через полчаса от мыши осталась чисто обработанная шкурка без единой косточки и кусочка мяса. Несколько раз давали мы клушицам мышей, и каждый раз результат был один и тот же: на наших глазах они принимались их расклевывать, оставляя только чисто "отпрепарированные" шкурки. Хорошо ели также пшеницу, овес и др.

Все жившие у нас клушицы пили очень много воды, без преувеличения можно сказать, что поминутно. Тяга к воде была столь сильна, что пили они ее даже из рук.